В километре от деревни Хвойняны, расположенной недалеко от Скиделя, стоит железнодорожная будка, самая обычная, ничем мне примечательная будка.
В одно из сентябрьских воскресений памятного 1941 года в ней было многолюдно. Здесь у рабочего Владимира Кизевича собрались юные подпольщики на свое первое собрание.
Выбор места сбора в этой будке был не случайным. Во-первых, место тихое, безлюдное. Во-вторых, многие ребята знали Кизевича как одного из первых комсомольцев на Скидельчине. Он вступил в комсомол еще в годы хозяйничанья польских помещиков и буржуазии.
В 1937-1938 годах Володя отбывал воинскую службу солдатом-пехотинцем польской армии. В сентябре 1939 года его мобилизовали на фронт. Но разве может честный юноша поднять оружие против своих братьев, о встрече с которыми так долго мечтал? В первом же бою он сдался в плен Красной Армии, а потом был отпущен домой. С тех пор Владимир работал на этом переезде. Он был старше всех ребят лет на 8-10, женат, и ребята относились к нему с некоторым почтением.
Вера, жена Володи, сидела на скамейке около будки, качала на руках свою маленькую дочурку и внимательно смотрела вокруг, готовая в любую минуту предупредить мужа об опасности.
Ребята подходили по одному или парами. Небольшая комната быстро наполнялась. Она была обставлена очень просто: стол, скамейка, кровать. Много места занимала русская печь. В большое окно был хорошо виден железнодорожный путь, по которому через небольшие промежутки проходили товарные и пассажирские поезда : одни спешили к фронту, другие увозили в госпитали недопитых, но изрядно покалеченных захватчиков.
Кизевич выходил встречать поезда, а когда возвращался, шутил с ребятами, и его усилия создать непринуждённую обстановку были небезуспешными. Все чувствовали себя как дома.
Ваня Севрук передал накануне написанные им с Федей листовки Кизевичу. Володя вышел в сени, взял велосипед, открутил резиновую ручку на руле и в трубку вложил листовки.
Толя Зеленковский не мог сидеть спокойно. Его так и подмывало состричь, привлечь к себе внимание друзей. Но ребята сдержали его :шеметь было небезопасно. Любимой песней Анатолия была «Орленок». Оптимистические слова и лирическая, задушевная мелодия о мужественном юном борце отвечали его духу и стремлениям, будили в нем сокровенные чувства. Он и сейчас решил было тихонько затянуть любимую мелодию, но понял, что ему не позволят, и атаковал Николая.
- Когда, женишок, на свадьбу пригласишь ? – спросил он у Деленковского, намекая на его встречи с Зиной, девушкой их Суховлян.
- Когда рак свистнет. Тебе-то что ? – покраснев, отвел Николай.
- Ага, сам стал как рак, лучше признайся, - приставал Анатолий. Ребята притихли, стали прислушиваться. Николай это заметил и решил закончить неожиданный для него разговор.
- и чего ты прицепился ? Жениться, жениться… Ну, ходил несколько раз к тетке в Суховляны.
Анатолию этого только и надо было . Он тут же подхватил:
- И полюбил он свою тетку так, что жить без нее не может, каждую неделю к ней в гости зачастил…
Ребята дружно засмеялись.
- Конечно, не к тетке, а к Зиночке,- разъяснил Иван Севрук и дружески хлопнул Николая по плечу.
- А ты чего вмешиваешься ? – налетел Николай на Ивана .- Думаешь, я не видел, как ты Юлечке цветы дарил ?
-Вот это кавалер, - вставил Анатолий. – Такому и позавидовать можно.
-Завидовать-то нечему. Юлечка его фашистам прислуживает, в комендатуре работает, - выпалил вдруг Николай.
От обиды Севрук побледнел, вскочил и, размахивая кулаками, двинулся на Николая.
-Тихо, Коля, слишком рано людям ярлыки приклеиваешь, - чуть слышно, но внятно произнес он, вплотную приблизившись к Деленковскому.
Перепалка, принявшая столь неожиданный оборот, была прервана появлением Манкевича. В комнате сразу стало тихо. Андрей Федорович поздоровался с каждым за руку, сел. Неторопливым движением достал из кармана кисет, свернул цигарку, прикурил и с наслаждением затянулся. прищурившись, сквозь облако дыма окинул пытливым взглядом собравшихся. Ребята терпеливо ждали.
- Вот что, друзья, дело, для которого мы собрались, нелегкое, - тихим, хрипловатым голосом начал Манкевич. - Надо накапливать оружие. Оно необходимо партизанам. Нужны также различные сведения о немцах.
Перебивая друг друга, ребята стали рассказывать о спрятанном оружии, предлагали планы по захвату винтовок и пулеметов у немцев и полицаев. Планы были разные: реальные и фантастические. Пожалуй, больше было вторых.
Затем договорились послать Ивана Синицу работать стрелочником на станцию Черлены. Он должен был сообщать партизанам о движении поездов.
Задание получил и Анатолий: шить сапоги. Толя часто представлял себя в бою, за пулеметом. В его воображении рисовалась картина, как под дождем посылаемых им пуль падают враги… А тут на тебе - шить сапоги. От обиды даже слезы на глазах навернулись. Дядя Андрей заметил огорчение юноши, дружески обнял его за плечи и спросил:
-А босиком ты, Толя, долго навоюешь?
Парень понял всю важность порученного дела, хотя где-то в глубине души он никак не мог с ним согласиться.
Каждый из присутствующих также получил конкретное задание.
-Ну вот, ребята. Теперь у нас, можно сказать, есть организация. Впереди тяжелые испытания. Кому это не по силам, пусть теперь открыто скажет. Помните, о вас знает Коммунистическая партия. Будьте достойными высокого звания комсомольцев-ленинцев, - говорил на прощание Манкевич.
-Если бы среди нас был трус, он не пришел бы сюда. Мы знали, кого можно позвать, - заверили ребята.
Перед уходом договорились, что каждый из членов организации создаст в своей деревне молодежную подпольную группу. Уточнили дни и часы встреч в будке Кизевича.
Николай тихонько вошел в дом. В глаза бросилась сложенная на скамейке мужская одежда. Гость? кто бы это мог быть?
Каково же было его удивление , когда он увидел Федора Горлачева, мужа сестры. Тот уже проснулся.
-Откуда вы взялись, дядя Федя?
-С неба свалился. Ты же знаешь, что я авиатор, - попробовал отшутиться Горлачев. В глазах Николая он прочитал недоверие и, чтобы сгладить неприятное впечатление, произведенное его словами, рассказал невеселую историю. Уходил от немцев. В Мирском районе попал в плен, но сошел за местного жителя, и его отпустили домой.
Николай поверил командиру Красной Армии, подумав, что он правильно сделал, вернувшись в Скидель. Здесь он сможет помочь молодым подпольщикам.
Николай рассказал, что комсомольцы создали свою подпольную организацию, что планируют на будущее. Горлачев выслушал все это без особого интереса. Трудно было по его лицу понять: одобряет или осуждает он замысел юношей.
- Что ж, действуйте. Поживем, увидим, - безразличным тоном проговорил он.
- А вы нам поможете? Будете с нами?
- Разумеется, - прежним тоном отозвался Горлачев.
Прошло немного времени, и в деревнях Черлены, Княжеводцы, Хвойняны, Лавно, Кошубинцы были созданы подпольные молодежные группы. Много жило в населенных пунктах честных, преданных ребят, но действовать надо было осторожно, опасность подстерегала на каждом шагу. Наиболее многочисленная группа была создана в Скиделе. Усилиями Ивана Севрука, Анатолия Зеленковского, Николая Деленковского, Алеши Ролика была проведена большая работа по вовлечению молодежи в организацию. Скидельскую группу возглавил Иван Севпук.
В Кошубинцах активную деятельность развернул Федя Макарчук. Смелый, решительный юноша открыто призывал к борьбе с ненавистным врагом. НЕ раз соседи предупреждали его:
-- Берегись, Федя... Далеко ли до беды!?
В ответ юноша весело говорил:
-- Двум смертям не бывать, а одной не миновать!
Гитлеровское командование усиленно трубило об успехах немецких войск. Оно заявило, что их войска вступили в Москву, что основные силы Красной Армии разбиты. Геббельсовская пропаганда стремилась сломить сопротивление советского народа, подорвать его веру в победу.
Надо было во что бы то ни стало рассказывать населению об истинном положении вещей. С этой целью члены подпольной комсомольской организации установили связь с партизанским отрядом. Уже первые боевые вылазки партизан подняли настроение местных жителей и насторожили гитлеровцев. На одном из хуторов партизаны нашли радиоприемник и с тех пор раз в сутки(надо было беречь питание) слушали Москву. Сводки Совинформбюро переписывались и передавались населению. А расклеивать, распространять их поручалось членам подпольных комсомольских групп.
Постепенно комсомольцы-подпольщики переправили в отряд собранное ими оружие: два ручных пулемета и один станковый, три ящика с патронами, винтовки и другое оружие, а также боеприпасы. Юноши подвергались большой опасности. В любую минуту мог появиться вражеский патруль – и тогда не жди пощады. Поэтому приходилось хитрить. Обычно запрягали лошадь, на дно повозки укладывали пулемет, сверху закрывали его соломой и мешками с картофелем. В дорогу, как правило, отправлялись двое.
Несколько раз комсомольцы привозили в отряд тол, который выплавляли из неразорвавшихся снарядов и бомб. Для маскировки его укладывали в мешки с капустой.
В один из приездов в отряд Анатолий и Николай заметили необычное оживление среди партизан. Их настроение вскоре передалось ребятам. Еще бы! Советские войска нанесли армии Гитлера сокрушительный удар под Москвой! Юношам не терпелось быстрее передать радостную весть своим товарищам. Домой летели как на крыльях.
Когда Ваня Севрук узнал о победе Красной Армии, решил да утра писать листовки. К нему присоединился Федя. Писалось легко и вдохновленно. «Не раз нападали враги на Русскую землю, но их всегда громил русский народ. Гитлеровские полчища отступают! Красная Армия нанесла им сокрушительный удар под Москвой. Бейте гитлеровских головорезов! Смерть нимецким оккупантам!»
Утром листовки забелели на заборах, в самых людных местах. Одну из них прочитал и Манкевич. На очередной встрече у Кизевича он похвалил ребят:
-- Хорошо листовку написали, молодцы. Только побольше бы… Вот достать бы пишущую машинку!..
Миллер был явно не в духе. В Скиделе и окрестных деревнях появляются коммунистические листовки, карикатуры на доблестных сыновей рейха. Они призывают к борьбе с армией великого фюрера. Дают о себе знать и партизаны. Их диверсии повторяются все чаще и чаще. Население воспрянуло духом, узнав о поражении немецкой армии под Москвой. А тут еще неприятный разговор с шефом по телефону…
Миллер вызвал Ошурко и выместил на нем всю злость. Он приказал немедленно найти авторов листовок и доставить их, живыми или мертвыми, к нему. Если в течение суток приказ не будет выполнен, Миллер не ручается за голову Ошурко.
Не видел еще Ошурко своего начальника в таком гневе. Выскочив из комендатуры, он бросился выполнять приказание. Полицай хорошо знал, что население помогает партизанам. Ошурко решил сыграть на этом. Он стал засылать в деревни своих людей под видом партизан. Видя. Что хозяева гостеприимно принимают их, переодетые полицейские заносили таких людей в черные списки, а через несколько дней гестаповцы расстреливали целые семьи.
Подпольщикам стало еще труднее. Что же делать? Как помочь людям? Ребята обошли многие деревни и посоветовали крестьянам при появлении подобных «партизан» сообщать в гестапо. Это спасло жизнь многим жителям. Да в конце концов и сами крестьяне по повадкам научились узнавать изменников.
На одном из собраний у Кизевича в мае 1942 года Андрей Федорович Манкевич сообщил радостную весть: в районе создается антифашистский комитет – и предложил от подпольной комсомольской организации избрать в него двух человек. Когда речь зашла о кандидатурах, Федя Макарчук предложил:
-- Ивана…
-- Правильно, Ивана, -- поддержал Анатолий.
-- Ну, конечно, Ивана, -- присоединился Алеша и засмеялся. – Но которого? У нас их три…
Выбрали Ивана Счастного и Владимира Кизевича.